It ain't the roads we take; it's what's inside of us that makes us turn out the way we do.(O.Henry)
Все кое-как живы. еще бы чуть-чуть и все.
Ведь эта зима столько боли в себе несет.
Да, радости тоже, но разве она тут в счет,
Когда каждый вечер словно теряешь душу.
И все начинают молиться весенним богам.
А мне бы февраль связать по рукам и ногам,
Не отпускать. Ведь этот весенний гам,
Меня он душит.
А все напирают: "Мы дожили до весны!
Теперь-то все будет. Давай же, скорей проснись!"
Но я сумасшедшей давно не боюсь прослыть,
И потому-то, я вежливо шлю всех к черту.
Весной, словно вирус, разносится суета.
Пишу, что ужасно устала во всех постах,
Но засыпаю я только, без сил упав,
Часу в четвертом.
Все, вроде как, живы. Я тоже едва жива.
Но воздух весенний сражает всех наповал.
Я чувствую, что очень скоро моя голова
Заполнится до краев сумасбродным ветром,
Что разум мой держится на острие ножа.
Что ж, если мне зиму никак нельзя удержать,
Придется смириться и, зубы покрепче сжав,
Дожить до лета.
Ведь эта зима столько боли в себе несет.
Да, радости тоже, но разве она тут в счет,
Когда каждый вечер словно теряешь душу.
И все начинают молиться весенним богам.
А мне бы февраль связать по рукам и ногам,
Не отпускать. Ведь этот весенний гам,
Меня он душит.
А все напирают: "Мы дожили до весны!
Теперь-то все будет. Давай же, скорей проснись!"
Но я сумасшедшей давно не боюсь прослыть,
И потому-то, я вежливо шлю всех к черту.
Весной, словно вирус, разносится суета.
Пишу, что ужасно устала во всех постах,
Но засыпаю я только, без сил упав,
Часу в четвертом.
Все, вроде как, живы. Я тоже едва жива.
Но воздух весенний сражает всех наповал.
Я чувствую, что очень скоро моя голова
Заполнится до краев сумасбродным ветром,
Что разум мой держится на острие ножа.
Что ж, если мне зиму никак нельзя удержать,
Придется смириться и, зубы покрепче сжав,
Дожить до лета.